Повинуясь жестам человека в капюшоне, один из палачей взял копье, а другой принес к столбу ведро и губку. Первый из палачей поднял копье и постучал им сперва по одной, потом по другой руке Иешуа, вытянутым и привязанным веревками к поперечной перекладине столба. Тело с выпятившимися ребрами вздрогнуло. Палач провел концом копья по животу. Тогда Иешуа поднял голову, и мухи с гуденьем снялись, и открылось лицо повешенного, распухшее от укусов, с заплывшими глазами, неузнаваемое лицо.
    Разлепив веки, Га-Ноцри глянул вниз. Глаза его, обычно ясные, теперь были мутноваты.
   - Га-Ноцри! - сказал палач.
   Га-Ноцри шевельнул вспухшими губами и отозвался хриплым разбойничьим голосом:
   - Что тебе надо? Зачем подошел ко мне?
   - Пей! - сказал палач, и пропитанная водою губка на конце копья поднялась к губам Иешуа. Радость сверкнула у того в глазах, он прильнул к губке и с жадностью начал впитывать влагу. С соседнего столба донесся голос Дисмаса:
   - Несправедливость! Я такой же разбойник, как и он.
   Дисмас напрягся, но шевельнуться не смог, руки его в трех местах на перекладине держали веревочные кольца. Он втянул живот, ногтями вцепился в концы перекладин, голову держал повернутой к столбу Иешуа, злоба пылала в глазах Дисмаса.
   Пыльная туча накрыла площадку, сильно потемнело. Когда пыль унеслась, кентурион крикнул:
   - Молчать на втором столбе!
   Дисмас умолк. Иешуа оторвался от губки и, стараясь, чтобы голос его звучал ласково и убедительно, и не добившись этого, хрипло попросил палача:
   - Дай попить ему.
   Становилось все темнее. Туча залила уже полнеба, стремясь к Ершалаиму, белые кипящие облака неслись впереди напоенной черной влагой и огнем тучи. Сверкнуло и ударило над самым холмом. Палач снял губку с копья.
   - Славь великодушного игемона! - торжественно шепнул он и тихонько кольнул Иешуа в сердце. Тот дрогнул, шепну л:
   - Игемон...
   Кровь побежала по его животу, нижняя челюсть судорожно дрогнула, и голова его повисла.
   При втором громовом ударе палач уже поил Дисмаса и с теми же словами:
   - Славь игемона! - убил и его.
   Гестас- лишенный рассудка, испуганно вскрикнул, лишь только палач оказался возле него. но, когда губка коснулась его губ, прорычал что-то и вцепился в нее зубами. Через несколько секунд обвисло и его тело, сколько позволяли веревки.
   Человек в капюшоне шел по следам палача и кентуриона, а за ним начальник храмовой стражи. Остановившись у первого столба, человек в капюшоне внимательно оглядел окровавленного Иешуа, тронул белой рукой ступню и сказал спутникам:
   - Мертв.
   То же повторилось и у двух других столбов.
   После этого трибун сделал знак кентуриону и, повернувшись, начал уходить с вершины вместе с начальником храмовой стражи и человеком в капюшоне. Настала полутьма, и молнии бороздили черное небо.