Из произведений этой поэтессы, жившей при английском дворе во второй половине ХП в., до нас дошли: двенадцать лэ, сложенных в середине 60-х годов, сборник басен, частью переводных, частью оригинальных, под названием «Эзоп», и ролигиозно-дидактическое «Чистилище св. Патрика», приближающееся к жанру видений (ср. выше «Видения»). Лэ Марии Французской являются первым образцом этого жанра куртуазной литературы — небольших лиро-эпических рассказов о необычайных приключениях, сюжеты которых большей частью заимствовались из кельтских преданий (отсюда и название жанра—lais bretons). 

ЛЭ О ЖИМОЛОСТИ.

       Древнейшая из дошедших до нас разработок знаменитого сюжета о Тристане и Изольде, лирическая повесть Марии Французской предполагает известным слушателю все содержание романа—историю о том, как добывал Тристан Изольду в жены дяде своему — корнвалийскому королю Марку; как выпитый ими нечаянно любовный напиток заставил их нарушить долг рыцарской и супружеской верности; как, убедясь в измене, разгневанный король изгнал племянника и жену, но, смягчившись, вернул к своему двору Изольду, оставив Тристана в изгнании.

Мне лэ понравилось одно — 
Зовется «Жимолость» оно. 
Правдиво расскажу я всем, 
Как создано оно и кем. 
Его я слышала не раз, 
Нашла записанный рассказ, 
Как сладостный постиг недуг 
Тристрама и Изольду вдруг, 
Как скорбь наполнила их дни 
И вместе смерть нашли они. 

Разгневан Марк, король страны,— 
Тристраму не простит вины: 
Он королеву полюбил 
И королю теперь не мил. 
Племянника изгнал король, 
Сказав: «В Саутвельсе жить изволь!» 
Тристрам на родине весь год 
Живет в сетях тоски, невзгод. 
Страх смерти из любви презрев, 
Он забывает дядин гнев: 
Не удивляйтесь же ему,— 
Ведь гибель не страшна тому, 
Кто скорбью сердца удручен, 
С любимым другом разлучен. 
Бежит он из родной страны: 
Они увидеться должны! 
И в Корпуэльс Тристрам идет, 
Где королева друга ждет. 
Дичась людей, тропой лесной 
Он долго бродит в жар и зной. 
Лишь ночью, прерывая путь, 
Он ищет, где передохнуть. 
Крестьянин, бедный человек, 
Тристраму предлагал ночлег, 
Тристрам по всей родной земле 
Расспрашивал о короле. 
И говорил ему народ, 
Что в Таптажель король зовет 
Своих баронов на турнир, 
Что даст король баронам пир, 
Что к Троице назначен сбор
И скоро съедется весь двор, 
Что будет королева там... 
И счастлив новостью Тристрам; 
Близ этих мест лежит их путь, 
Он сможет на нее взглянуть. 
Король уехал. В тот же день 
Тристрам вошел в лесную сень 
И стал на той дороге ждать, 
Где будет свита проезжать. 
Орешник рос в лесу меж трав; 
Его срубив и обтесав, 
Он буквы имени на нем 
Искусно вырезал ножом. 
Их королева разберет, 
Когда подъедет в свой черед, 
Увидев трость, узнает вмиг, 
Что друг ее сюда проник: 
Уже случалось так не раз 
У королевы зоркий глаз. 
Посланье тайный смысл хранит: 
Без слов Тристрам в нем говорит, 
Как долго здесь скитался он, 
Разлукой с милой удручен, 
Как ждал ее он много дней, 
Стремясь к желанной встрече с ней. 
Ей отдал сердце он свое 
И жить не может без нее. 
Орешник, вырезанный здесь, 
Обвитый жимолостью весь, 
От самой кроны до корней, 
Навеки тесно связан с ней. 
Но чуть их разлучит беда, 
Они погибнут навсегда. 
Орешпик станет вмиг сухим, 
И жимолость зачахнет с ним. 
«Мой друг, так оба мы, увы, 
Умрем в разлуке я и вы!» 
Вот королева к тем местам 
Подъехала,где был Тристрам, 
И на орешнике тотчас 
Заметил буквы острый глаз. 
За нею вскачь лесной тропой 
Несутся рыцари толпой. 
Она велит сойти с коней; 
Покой и отдых нужен ей. 
Приказ исполнен, и она 
Без свиты в лес идет одна. 
Служившая ей много лет, 
Идет Бренген за вею вслед. 
Свернув с дороги, в глубь лесов 
Спешит Изольда в лес на зов 
Того, кто ей прислал привет, 
И счастью их — предела нет. 
Он сердце ей открыл до дна, 
И, светлой радости полна, 
Она с ним говорит о том, 
Как примириться с королем: 
Его изгнав, познал король 
И сожаление, и боль. 
Всему виною клевета! 
Без друга жизнь ее пуста... 
Но расставанья пробил час, 
И слезы катятся из глаз. 
Трнстрам в Уэльс идет опять, 
Чтоб приглашенья дяди ждать. 
Их встречу хочет он воспеть, 
Подругу в лэ запечатлеть: 
Она просила спеть о том, 
Как ветку сделал он письмом. 
Тристрам искусный был певец, 
И лэ готово наконец! 
Так создавалось это лэ 
И называлось на земле 
«Goteeef» у английских морей, 
А у французов «Chievrefueil». 
И я правдиво, без прикрас, 
Передала о нем рассказ.