Встихаря
(редакция 2002 года)

Москва - красавица неполной тыщи лет
Опять танцует, ножку обнажила.
Она не знает, кто ее поэт,
Она своих не помнит старожилов.

НОВОЕ ТЫ СОЧТИ ЛЕТО Я или ОДА НОЧИ СТВОЛ АРБАТА

ИНЬ и ПЬЯНЬ

Так редко подаваемое блюдо,
Которым был и Твой печальный взгляд,
С душой моею сотворили чудо,
Как год, и два, и десять лет назад.
Не острая, но хитрая приправа,
Какой был Твой прощальный поцелуй,
Сумела замаскировать отраву
И скрыть до времени от пуль…

ЗДЕСЬ Я. БЛОКУ НЕКУДА УПАСТЬ!

Куда ты укатила обруч
Луны? Ах вот она видна…
Был старый дом. Сиротка полночь
Присела, молча, у окна…

Лунный свет своим смычком
Чуть коснулся струн ограды.
На крыльце как свет лампады
Ты стояла босиком…

Мы говорим с тобой
На разных языках,
Но самая беда, что говорим о разном,
Но хорошо уж то,
Что все же говорим…

Ветка вербы
В воскресенье расцвела,
У тебя давно я не был.
Как дела?

Был старый дом, а в нем - кровать,
Садилось солнце за рекою.
Не обо мне ли пела мать,
Едва беременная мною?

Стихи приходят и уходят,
Не умирая никогда.
Кто старый патефон заводит,
Лишь только встану у окна?

Как бы не был я сейчас плох,
Каким слабым не был мой дух,
Если эта женщина - бог,
Значит, я ей не враг - друг.
Есть она боязнь - упасть с небес,
Страх один - увидеть твой прах.
Если эта женщина - бес,
Значит я ей друг - не враг…. ( 10 декабря 1999 года)

Ах, откуда, откуда
Этот гул в голове,
Это ведь не простуда,
Известная мне…
Что мрачны настроенья
Неведомых сил,
Ведь другим измереньям
Я себя не дарил,
Лишь прошел через стену
Бесконечного сна,
Где, узнав про измену,
Стояла она…
Несмотря на суровость ее красоты,
В ней была и веселость.
Только вяли цветы,
Где она проходила.
“А хочешь и ты?” -
Только тихо спросила
Из своей пустоты.
Ах, откуда, откуда…
Благо, гул все слабей,
Лишь немыта посуда
Уже сорок дней… (23 мая 2000 года)

Голос мне был, как розгами:
Мысли
Твои Грехи…
Ты пишешь стихи не мозгом,
Печень пишет стихи.
И напоенный кровью,
Где только яд и ад,
Ты был несчастлив с Любовью,
И ненависти не рад.
Знаешь, хоть сердце вынь,
Смотри, пиджак не порань,
Но женское имя - Инь,
А твое имя - Пьянь…
Я словно в землю врос
Иль опоздал на обед,
Когда услышал вопрос,
В котором был и ответ.
Тот, для кого рукой
Делают знак, как крест,
Он еще там далеко?
Или уже он здесь? (27 апреля 2000 года)

Январь закончился поклоном
Метели, вышедшей на bis.
Ты любовалась небосклоном,
Упавшим пред тобою ниц.

Умчалась дивная пора.
Теперь так редко это счастье:
Все видеть и все знать. Ненастья
В полнеба. Нашего двора
Во тьме не видно. Только всплесви
Тех молний, что зову я - взгляд,
Все поражают невпопад
И прожигают занавески…

Татьяною Онегин пренебрег,
А ты молчала, чтоб не закричать.
Ту колыбель, где он уснуть прилег,
Ты не устанешь никогда качать…

А ты не упадешь на снег,
И я в метель не убегу,
Хоть и похож на выстрел смех,
Растаявший на берегу…

В переулке загуляло Солнце,
В лужи наступая босиком
И целуя сонное оконце,
И тебя, раздетую тайком…

Роняла что-то на паркет,
Как спелый помидор краснея
Из рук любовника букет
Ты принимала, не умея…

Как этот город сер,
В нем лишь одно окно
Манит меня. Ты ходишь у плиты,
И хвост волос спадает так легко
На плечи, что так нервны и худы…

Какой-то незнакомый дворик
И незнакомое окно,
Как судорогой сведено,
И занавески хмурят брови…

С тобою мы не виделись три дня
Или три века - кто теперь считает?
Опять стихи родились у меня.
Заплатит кто за них? Кто просчитает?

Ты меня научила любить
Эти улицы и переулки.
Без конца теперь память рисует
Рябь воды и крутые мосты,
Мне теперь никогда не забыть
Звук шагов твоих свадебно гулкий,
Мне теперь никогда не уснуть
Без Невы и без полной луны…

Профиль твой собрал и сочетает
Всех эпох капризные черты.
Кисть дрожит в руке и отступает:
Все не ты…
Голубь кисти бьется в клетке белой,
Так напуган белизной листа.
Если бы он помнил свое небо,
Где и ты летала и жила…

С картины или с киота
Ты смотришь светла и нежна.
Я узнаю от кого-то,
Что ты в меня влюблена.
Радость на всех широтах,
У всех племен и имен.
Узнала б и ты от кого-то,
Что я в тебя тоже влюблен…
Лучники все, вся пехота!
Вперед в ночь дождя и луны!
В известное от кого-то
Поверим, что мы влюблены…

Четырехдневная луна,
Полуприкрытая портьерой.
Двадцатилетняя Венера
Опять в кого-то влюблена…

“Открыл глаза - и я исчезла.
Тебе я снилась, не жила.”
Заря заточенными лезвиями
Обрила небо добела…

Мне тебя больше не встретить.
Я помню твое: ”Не смотри!”
Но я целую паркеты,
Где танцевала ты…

Там, где успеют засохнуть
И вековые цветы,
Встретиться недосуг нам
Даже в райской тиши…

Видно: мне не суждено
Этой ночью сном забыться,
Сквозь узорное окно
Я смотрю, как скачет рыцарь.
Лунный свет ласкает край
Его облачной одежды.
Лошади несутся вдаль
Вслед за вихрем и надеждой.
Сыплел снег, и женский смех
Я средь звонов различаю.
Вьюга приглашает всех
В карусель своей печали.

О как ты была холодна,
А я был застенчив и строг.
Другой бы нырнул и - до дна!
А я не хотел и не мог.
О как ты была горяча,
Но я ведь иным был согрет,
Другой бы коснулся плеча,
А я все твердил себе: ”Нет!”
О дерзость одежды твоей,
Где в каждом разрезе - измена,
Кричали глаза: ”Пожалей!”
А руки: ”Раздену! Раздену”

Брюэжащий рассвет за окном
Разбужен крещенской капелью.
Трещит, как с крутого похмелья,
Любви недостроенный дом…
Московская липкая грязь
Едва лишь прикрытая снегом,
Вот кончилась с веком побегом
И эта случайная связь…

На пыльной улице, на серой
Встречаюсь с той, чей сарафан,
Чье сердце к моему подсело
И излечило столько ран
На этой маленькой скамейке,
Где вроде нету никого,
Два сердца, словно две наклейки
От съеденного эскимо.
За этим стареньким забором
Себя теряя навсегда,
В щелях луна с немым укором
Твой взгляд прищемит иногда…
Теперь моя любимая дорога -
Из дома и на Питерский вокзал.
Как там твои дела?
Ты не суди так строго,
Что коротко опять об том рассказал….

Когда-то ты была - мой завтрак,
Я с каждым днем все голоднее.
Проехала в шикарном авто,
Когда шел мимо по аллее…

Упали, рук не разнимая,
Миллионы пар на ложа игр.
Несмело смотрит солнце мая
С пушка твоих точеных икр.

Терпким теплом опъяни,
Дикое солнце апреля,
Я не люблю феврали,
В марты я больше не верю…
Я позабыл январей
Стужу крещенскую. Кружит
Голову декабрей
Абсент в неоновых лужах…

Люблю московские балконы:
В шуршащем белом платье ты
И я изысканным поклоном
В ответе за твои мечты…

Мускат обугленных коленей
Во тьме пугающего склепа.
Я странный и нелепый пленник
Той, что всегда великолепна…
Не ты ли отменила казни,
Закрыв глаза на все засовы,
Не ты ль меня снимала разве
С креста, что мелом нарисован?

Уж лежит под землею
Этот пьяный закат,
Между мной и тобою
Пока только взгляд,
А тропинка вдоль пруда
Узка, коротка.
Ночь спокойна, как Будда
Или взгляд рыбака.
Ты снимаешь одежды:
“И ты тоже сними!”
Мы купаемся нежно
Меж лилиями…

А ты бежала, обнажив колени
И даже чуть-чуть выше. Я ослеп,
А ветер целовал тебя, как гений,
Тогда как я был как старинный склеп…

И вот опять ни рифмы за душой,
Опять чужой ласкает мою куклу,
Которая, как и душа опухла,
И кажется какой-то надувной…

Сегодня я прощаюсь с Вами.
Вы были дивно хороши.
Перед зажженными свечами
Не будет завтра ни души…

Ну вот и все! Все кончено, распалось.
Нить порвана, и не горит свеча.
Большое видится на расстоянье.
Малость
Пушинкой отлетает от плеча…

А НЮ ЮНА

Мир сужен до твоих зрачков,
До поцелуев и объятий.
Тысячелетний шорох платья
Дошел из глубины веков.

Лунный свет своим смычком
Чуть коснулся струн ограды.
На крыльце словно лампада
Ты стояла босиком…

Купались в озере воздушном
Сиреневые облака.
Их утомленная ласкала
Заката смуглая рука.
Луна давно заждалась мужа
За легкой дверью без замка,
Фатою с ветром поиграла,
С дождем поплакала слегка…

В аллеяж парка словно привиденья
Влюбленные гуляют по ночам,
Целуются и плачутся колени,
Рука исповедается плечам…
Здесь пьют вино
Из вазы стройных бедер,
Здесь "домино"
Костюм всем так свободен.
В кулисах боковых аллей,
Вдруг освещенных лунным светом,
Вы встретите дрожащего поэта
С прекрасной дамой, что еще бледней…

Гитара все комедию ломает,
Опять не понимая ничего.
Певунья где сегодня и кого
Упрямая рука ее ласкает?
Здесь никого тринадцать верст окрест.
Сюда не долетает благовест.
Как ветер - гость унылый надоел,
Его одни и те же разговоры,
Сюда не доберутся даже воры
В этот предел…

И как со свеч стекают груди
С горячих плеч.
Как ни кричи, а ночь забудет
Родную речь.

Мы встретились с тобой случайно.
Как много лет прошло с тех пор,
Когда не стала тайной тайна,
Когда прервался разговор…
На те вечерние прогулки
Мы выходили не спеша.
Кривыми были переулки,
Зато прямой была душа.
И в каждом шаге, каждом жесте
Из каждой тени и угла
Судьба шептала:"Будем вместе!"
А жизни поверить не смогла….

Когда к стене прижмутся тени,
А ты - ко мне,
О чем заговорят колени
Наедине?
Часы испуганные дрогнут
Семь раз подряд.
Колени закричат, застонут
И замолчат.
И их молчанья не нарушит
Никто, ничто.
Лишь полночь из-под век припухших
Глядит в окно…

Как ты раскидываешь ноги -
Мне нравится,
Как ты вытягиваешь шею -
Мне нравится…
Какие все вы недотроги,
Какие все вы ворожеи,
Красавицы…

Я был когда-то с нею. Не узнать
Ее печальных глаз не в силах.
"Мой милый" - я хчу зарифмовать.
Так никогда она не говорила…

Казалось, одиночество навек,
Но вот ты здесь, ты рядом, я целую
Невыспанность твоих печальных век
И за ухом ту родинку большую.
Хрустальной чуть касаюсь я груди
И пью вино из вазы стройных бедер -
Все для того, чтобы "Не уходи"
Из уст твоих услышать или вроде…
Того не зная, что там впереди…
Застыла тищина ружьем на взводе…

Сижу за чашею вина.
Все время у дверей стучатся.
Вполоборота у окна
Ночь силится не рассмеяться…

Тихий свет вечерней лампы.
Одинокая свеча.
Скрип пера. Теперь бы… Нам бы…
Извини, я сгоряча.

Чернила в жилах откипели,
Как ваше тело холодно.
Быть может, вы напрасно пели,
Глядя в раскрытое окно…

Молитвенно сложились стрелки.
Двенадцать било.
Чертила вилкой по тарелке.
Еда остыла.
Я согревал вино руками,
Не согревалось.
А слезы ты лила ручьями,
Не проливались…

Я засохшим листом,
Сам не зная, зачем,
Залетел в ее дом -
Тих, спокоен и нем…

Любуясь складками души,
Недорисованной мечтою,
Все жду, что крикнешь:"Осуши
Ту, что была полна тобою…"

Сегодня город одинок.
В нем нет Тебя.
К монастырю Зачатия
Приводит память ног.
Пройдусь туда, где мы лишь раз
Гуляли в октябре
По Сивцеву, по Веснина,
К Остоженке, к реке…
Я очутился на мосту -
Он кругл, я мысли рад:
Пусть он натянет тетиву
И стрельнет наугад…
И в Ветербург,
И в Литерград…
Сегодня город одинок.
С похмелья кашляют березы.
Без снежной шапки клен продрог,
Ель пахнет хлебом и мимозой…

Я люблю эти длинные тени
На ноябрьском робком снегу,
Я люблю те холмы и колени,
Что коснуться уже не смогу…
Я люблю голубое предзимье
С золотою пивной бахромой.
Память снова кинжалом пронзила
Полушария шар надувной…

С Оки повеяло прохладой,
Мы пережили злость тоски,
И вновь открыли наши клады,
И напоили родники…
Ты вновь достала красных платьев
Веселый шорох и платок,
Закат на смуглое запястье
Уж крепит тонкий ремешок…

И ласточки календаря,
И усики часов
Напоминают мне не зря,
Как коротка жизнь снов…

Старинный парк во мхе и пыли,
Солнца - тряпка для быка,
А ты стройна, как бандерилья,
Вцепившаяся мне в бока…

В саду устали падать яблоки.
Колокола устали петь.
После Нижегородской ярмарки
Мне к вашей свадьбе не поспеть…

Листва бежала по аллее
И как девчонка хохотала,
И загорелые колени
Светились, и заря блистала….

И где-то между строк
И между этажей,
Быть может, лифт застрял,
А лиф не расстегнулся,
И я был должен быть
Значительно нежней,
Хоть кто тебе нужней
В тот миг не подвернулся…
Но снова дали свет,
Что там - на этом фото
Иль красные глаза,
Иль сломан светофор…
Ты не дала ответ,
Кто все же этот кто-то -
Ни слова не сказав,
Нас расстрелял в упор?

Ты научила меня одиночеству
Кисти, бродящей по краю холста
Почки вербальные, иные почести
Весной отметили ветви куста,
Было замерзшего, но после прочерка
Снова расцветшего, и неспроста….

Ложится вечер из-под чьей-то кисти
На голубое полотно.
Каток огнями серебрится,
Он как огромное окно…
Я наношу узор резцами, а ты
Все бьешься о стекло крылами,
Мотыль…
"Зима и бабочка - вот диво.
Смотри"
Я говорю:"Красиво."
"И холодно," - лепечешь ты…
Свеча погасла. Ты наплакалась.
Окно скрипит. Ночною птицей
Ты снишься мне. Что тебе снится
В ночь с понедельника на пятницу?

Подай мне милостыню счастья.
Я нишенка, а ты богат,
И все тебе боготворят,
Меня ж преследуют ненастья.
Подай мне милостыню света,
Ведь я не вижу никого
Кроме героя моего…
Подай мне милостыню, Бог мой,
И обними в последний раз,
Чтоб в этот предрассветный час
Взорвалось сердце сладкой болью…

И взгляд старухи, осужденной помнить
Все краски мира, и поминки,
И светлый взгляд совсем еще девчонки
В себе соединила эта осень…
Я имени ей так и не придумал.
Разхал объятья и исчез как ветер.
Она же, в шаль закутавшись, сидела
И долго-долго пела у окна,
Где ночь, раскинув два своих крыла,
Ее пугала, где скрипели сосны…
Старуха с девочкой
Прошли в конец аллеи. И платья их растаяли в ночи.

Всего бокал прелесного вина,
И роем вьются столько строк. Рифмую.
Вдруг возникает и летит одна,
Куда-то в даль, которая волнует…
Ведь так давно я не встречал такую…
Мы пьем вино. Отсюда далеко
Летает мысль,
Без нас ей так легко…
Как хочу я пролистать
Пожелтевшие страницы,
Как хочу расцеловать
Мной целованные лица.
Я хочу, чтоб выпал снег
Позабытый, прошлогодний.
И все то, чего уж нет,
Я хочу иметь сегодня.
Дайте мне бокал вина,
Сядьте тесною толпою.
Даты, встречи, имена -
Я вас всех зову с собою…

Что со мною? Что со мною?
Жизнь проходит стороною.
Наобум и на удачу
Я пишу, как будто плачу.
Протяну к бумаге руку -
Сыплет пепел - черный снег.
Бесконечных серых бед
Я переживаю муку.
То ли лето, то ли осень -
Не пойму, что за окном.
Память вносит и выносит
Песни, как игрушки в дом…

На скатерть винное пятно
Легло ленивое, как кошка.
Оно еще расло немножко,
Но я уж отворил окошко,
Луна светила так тепло.
А твои пальцы были чудо -
Прохладны так и так беспечны,
И огоньки шипели в печке,
Как будто говорили люди…

Пульс сырого коридора -
Звук твоих шагов.
Ключ вращаешь до упора
Несколько кругов.
Здесь давно тебя не ждали -
Может быть, совсем.
На двери, как на скрижали,
Надпись А и М.
Сер квадрат оконный.
Комната в полутьме.
Дикая моя донна
В гости пришла ко мне.
Вздернулись брови.
На пол скользнула
Шаль с ее смуглых плеч.
На пол упала.
Свечи задула,
Спросила: "Беречь или жечь?"
Черным по белому две ее косы
Натянуты вдоль спиры.
Тело что скрипка.
Спросила вплоголоса:
"Хватит одной струны?"

Галлюцинации на койке.
И от прочтения письма,
Как от катания на тройке,
Всю ночь кружится голова.
Ты рядом. Вот твои колени
Или сугробы намело?
Твои глаза глядят светло,
Пока на них не лягут тени…
Пиши и обмани меня
Еще на год или на вечер.
Глаза горят, горят и свечи.
А твои письма не горят…

Вьюга, ты танцуешь так,
Как и сроду не кружила,
Все букеты отложила
И забыла впопыхах....

Что ж так голова болит
В этот день предновогодний?
Невесомый снег парит.
Скачут кони, скачут кони...

Рябина. Горек вкус разлуки.
Короткий отдых. Чай кипит.
Никто нам не протянет руки,
Не проклянет и не простит.

До весны еще полкруга
Неожиданных разлук.
Тройка мчится среди луга
Чуть быстрей, чем сердца стук.

Сегодня пасмурно и снежно.
Крещенье прочит урожай.
Ты написала невзначай.
Письмо заклеила небрежно.

Метель, на улице метель.
Парад морозов. Метеоры.
Дом распахнул свою шинель
И дышит полным коридором....

Здесь небо выше и светлее.
Я Вас люблю, моя аллея.
Вы взяли под руку легко
И завели так далеко...

Растрепанная нитка света
Натянута через сарай.
Плечо дыханием нагрето.
Пора, вставай!

Чуть более, чем прежде одинок,
Хотя б казалось это невозможным,
По коже улиц палочками ног
Я барабаню свой мотив тревожный.

Из сердца выжму, как из ягоды,
Стихи-вино.
Пусть звезды пьяные попадают
В твое окно.

Ты растворилась в памяти моей,
Как исчезает белое на белом.
Лишь контур, к сроку потемнелый,
Едва заметный след оставил в ней:
Строка, монокль запотелый,
Чернила голубых кровей...

Вылепливать из темноты
Дождь струн и золотые деки
Привыкли свечи те, что ты
Зажгла отныне и навеки....

Шопен. Прохладна и легка,
Но все равно боюсь: оплавишь
Свечную белизну всех клавиш
Вся в кольцах узкая рука...

Пройдусь к тебе путем окольным.
Сегодня давка, крестный ход.
В рубахе белой колокольня
О чем задумчиво поет?

С тобой нельзя наговориться,
Но и молчать не хватит сил.
Мелькают в стеклах твои лица
Автомобилей и витрин...

Пустяк: два взгляда.
Долгий и короткий.
В аллеях сада
Птиц последних четки.

Был старый дом, а в нем - кровать.
Вставало Солнце за рекою.
О чем так тихо пела мать,
Едва беременная мною?

Сегодня город одинок.
В нем нет тебя.
К монастырю Зачатия
Приводит память ног.

Читаю рук четверостишье
На языке двух чаш.
Сегодня первый вечер наш.
Перед грозой затишье.

Ночь улыбается, даря
Нам белозубость своих клавиш.
Люблю смотреть, как ты играешь,
Как свечи высоко горят...

Татьянин день. Январь уходит.
Ты встала тенью у окна,
А во дворе все кто-то бродит,
Все кто-то патефон заводит
Про то, как ночь была темна.

Когда целуется с апрелем
Весна у марта на виду,
Ты напои меня капелью,
И пьяный я гулять уйду...

Твое имя - Обман.
Твои руки для карточных фокусов.
Снова дачный роман
Весь в закладках из флоксов.

Извив материи воздушной
На самом краешке стола
Чулки лежали и подслушали
Ее последние слова

Сегодня я прощаюсь с вами,
Вы были дивно хороши,
Перед зажженными свечами
Не будет завтра ни души....

Июнь растоптан. Плач сирени
За ветром не услышать Вам.
Вы наклоняетесь к ногам -
Босой пройтись по сновиденью..

Вечер, свечи, тишина.
Стены сузились от стужи.
Я увидел, как снаружи
Ты стояла у окна.

Мы входим в дом. Три половицы
Уже аккорда не составят,
И зеркала под пылью в лицах
Нас, прошлогодних не представят.

Упали, рук не разнимая,
Милльоны пар на ложа игр.
Как улыбалось Солнце мая
С пушка твоих точеных икр.

Я приду к тебе, и снова
Заслезятся фонари...
Мы до утренней зари
Не произнесем ни слова...

Белая церквушка
Пела на холме.
Кто эта старушка,
Что приснилась мне?

Не на митинге и не на паперти,
В комнатенке полупустой
Побеседуй с собственной памятью.
Тяжело ей всю жизнь одной...

Твои прекрасные глаза
Печальнее любых на свете.
Они, как первая гроза,
Еще не дождь, уже не ветер...

Ночная дева, растворяясь
В лучах зари, уходит прочь.
Свои перчатки оставляет
И не находит злая ночь....

Когда стихи твои читаю,
Я вижу свечи на снегу,
Но снег от этого не тает.
Так его много на лугу.

Упали, рук не разнимая,
Милльоны пар на ложа игр...
Как улыбалось солнце мая
С пушка твоих точеных икр!

Я был когда-то с нею. Не узнать
Ее печальных глаз нет сиды.
"Мой милый" - я хочу зарифмовать.
Так никогда она не говорила.

Прочитав Ваши нежные строки,
Я решил подарить им свои,
Может, время не будет жестоким,
И не смогут расстаться они...

Июнь растоптан. Плач сирени
За ветром не услышать нам.
Ты наклоняешься к ногам -
Босой пройти по сновиденью.

Куда ты укатила обруч
Луны? Ах вот она видна…
Был старый дом. Сиротка полночь
Присела, молча, у окна…

Мы говорим с тобой
На разных языках,
Но самая беда, что говорим о разном,
Но хорошо уж то,
Что все же говорим…

Ветка вербы
В воскресенье расцвела,
У тебя давно я не был.
Как дела?

Был старый дом, а в нем - кровать,
Садилось солнце за рекою.
Не обо мне ли пела мать,
Едва беременная мною?

Стихи приходят и уходят,
Не умирая никогда.
Кто старый патефон заводит,
Лишь только встану у окна?

Как бы не был я сейчас плох,
Каким слабым не был мой дух,
Если эта женщина - бог,
Значит, я ей не враг - друг.
Есть она боязнь - упасть с небес,
Страх один - увидеть твой прах.
Если эта женщина - бес,
Значит я ей друг - не враг….

Январь закончился поклоном
Метели, вышедшей на bis.
Ты любовалась небосклоном,
Упавшим пред тобою ниц.

Татьяною Онегин пренебрег,
А ты молчала, чтоб не закричать.
Ту колыбель, где он уснуть прилег,
Ты не устанешь никогда качать…

А ты не упадешь на снег,
И я в метель не убегу,
Хоть и похож на выстрел смех,
Растаявший на берегу…

В переулке загуляло Солнце,
В лужи наступая босиком
И целуя сонное оконце,
И тебя, раздетую тайком…

Роняла что-то на паркет,
Как спелый помидор краснея
Из рук любовника букет
Ты принимала, не умея…

Как этот город сер, в нем лишь одно окно
Манит меня. Ты ходишь у плиты,
И хвост волос спадает так легко
На плечи, что так нервны и худы…

С тобою мы не виделись три дня
Или три века - кто теперь считает?
Опять стихи родились у меня.
Заплатит кто за них? Кто просчитает?

Ты меня научила любить
Эти улицы и переулки.
Без конца теперь память рисует
Рябь воды и крутые мосты,
Мне теперь никогда не забыть
Звук шагов твоих свадебно гулкий,
Мне теперь никогда не уснуть
Без Невы и без полной луны…

Профиль твой собрал и сочетает
Всех эпох капризные черты.
Кисть дрожит в руке и отступает:
Все не ты…
Голубь кисти бьется в клетке белой,
Так напуган белизной листа.
Если бы он помнил свое небо,
Где и ты летала и жила…

С картины или с киота
Ты смотришь светла и нежна.
Я узнаю от кого-то,
Что ты в меня влюблена.
Радость на всех широтах,
У всех племен и имен.
Узнала б и ты от кого-то,
Что я в тебя тоже влюблен…
Лучники все, вся пехота!
Вперед в ночь дождя и луны!
В известное от кого-то
Поверим, что мы влюблены…

Четырехдневная луна,
Полуприкрытая портьерой.
Двадцатилетняя Венера
Опять в кого-то влюблена…

"Открыл глаза - и я исчезла.
Тебе я снилась, не жила."
Заря заточенными лезвиями
Обрила небо добела…

Мне тебя больше не встретить.
Я помню твое: "Не смотри!"
Но я целую паркеты,
Где танцевала ты…

Там, где успеют засохнуть
И вековые цветы,
Встретиться недосуг нам
Даже в райской тиши…

Видно: мне не суждено
Этой ночью сном забыться,
Сквозь узорное окно
Я смотрю, как скачет рыцарь.
Лунный свет ласкает край
Его облачной одежды.
Лошади несутся вдаль
Вслед за вихрем и надеждой.
Сыплел снег, и женский смех
Я средь звонов различаю.
Вьюга приглашает всех
В карусель своей печали.

Когда-то ты была - мой завтрак,
Я с каждым днем все голоднее.
Проехала в шикарном авто,
Когда шел мимо по аллее…

О как ты была холодна,
А я был застенчив и строг.
Другой бы нырнул и - до дна!
А я не хотел и не мог.
О как ты была горяча,
Но я ведь иным был согрет,
Другой бы коснулся плеча,
А я все твердил себе:"Нет!"
О дерзость одежды твоей,
Где в каждом разрезе - измена,
Кричали глаза:"Пожалей!"
А руки:"Раздену! Раздену"

Брюэжащий рассвет за окном
Разбужен крещенской капелью.
Трещит, как с крутого похмелья,
Любви недостроенный дом…

Московская липкая грязь
Едва лишь прикрытая снегом,
Вот кончилась с веком побегом
И эта случайная связь…

На пыльной улице, на серой
Встречаюсь с той, чей сарафан,
Чье сердце к моему подсело
И излечило столько ран
На этой маленькой скамейке,
Где вроде нету никого,
Два сердца, словно две наклейки
От съеденного эскимо.
За этим стареньким забором
Себя теряя навсегда,
В щелях луна с немым укором
Твой взгляд прищемит иногда…
Теперь моя любимая дорога -
Из дома и на Питерский вокзал.
Как там твои дела? Ты не суди так строго,
Что коротко опять об том рассказал….

Мускат обугленных коленей
Во тьме пугающего склепа.
Я странный и нелепый пленник
Той, что всегда великолепна…
Не ты ли отменила казни,
Закрыв глаза на все засовы,
Не ты ль меня снимала разве
С креста, что мелом нарисован?

Уж лежит под землею
Этот пьяный закат,
Между мной и тобою
Пока только взгляд,
А тропинка вдоль пруда
Узка, коротка.
Ночь спокойна, как Будда
Или взгляд рыбака.
Ты снимаешь одежды:
"И ты тоже сними!"
Мы купаемся нежно
Меж лилиями…

И вот опять ни рифмы за душой,
Опять чужой ласкает мою куклу,
Которая, как и душа опухла,
И кажется какой-то надувной…

Июлия - любовь длиною в месяц:
Уехать в августе, наврать: не навсегда.
Уже не встретиться,
Хоть мир настолько тесен,
Что и дышать в нем трудно иногда…
Июлия - комок застрявший в горле
Таких вот недописанных стихов.
Ты распрями его среди безмолвья
Декабрьских московских холодов…

Спешу отметить Бабье лето
Безумной вольностью пера,
Не стоит Вам любить поэта -
Он был им только "до утра"...

Сегодня я прощаюсь с Вами.
Вы были дивно хороши.
Перед зажженными свечами
Не будет завтра ни души…

sasha@enthronic.ru