ПЕСНЬ О РОЛАНДЕ. 

           Величайший памятник французского народного героического эпоса (так называемых chansons de geste)— «Песнь о Роланде» в своей древнейшей редакции (оксфордский текст, записанный около 1170 г. в Англия) возникла, видимо, в конце XI или в начале XII в. 
          В основе поэмы лежит исторический факт, отмеченный" Эйнхардом в «Жизнеописании Карла Великого» (около 830). По сообщению летописца, в 778 г. арьергард армии Kapла Великого был уничтожен басками в Пиренейских горах, причем среди погибших именитых франков находился «Хруодланд (Роланд), начальник бретонской марки». В народной поэме это трагическое событие приобрело несколько иные очертания (баски заменены «неверными» сарацинами, испанский поход Карла, начавшийся и закончившийся в 778 г., превратился в семилетнюю войну и пр.), а главное—оно приобрело совсем новый социальный смысл. В «Песни» франки оказываются жертвой низкого предательства графа Ганелона, который свои личные пристрастия и интересы ставит выше интересов империи и безопасности франков. 
          Преступление Ганелона — не случайный эпизод, оно глубоко коренится в феодальной системе, основанной на самоуправстве и насилии. В лице Ганелона автор поэмы осуждал феодальный произвол, порождавший неисчислимые бедствия, от которых страдали широкие общественные круги средневековой Франции. В этом плане «Песнь о Роланде» отражала заветные чаяния всех прогрессивных элементов тогдашней Франции, которые прежде всего требовали, чтобы прекратилось это состояние непрерывного и совершенно бесцельного опустошения, которое неизменно продолжалось в течение всего средневековья. 
          Преступному эгоизму Ганелона в поэме противопоставлен беззаветный патриотизм Роланда, для которого служение императору и «милой Франции» является высшей жизненной целью. Роланд — наиболее патетический образ поэмы. В нем французский народ воплотил свой героический идеал. Ради вящего прославления Роланда автор поэмы даже заставляет ангела слететь с небес па поле брани, чтобы принять богатырскую перчатку умирающего героя. Тем самым христианская мифология служит в «Песни» не церковной, но чисто светской, гражданской идее. Ореолом эпического величия окружен в поэме также образ Карла. В нем воплощается идея государственного единства, несовместимого с принципами феодального своеволия. Политические тенденции поэмы были, таким образом, весьма злободневны- ми. 
         По своей художественной природе «Песнь о Роланде» является ярким образцом героического эпоса с присущими ему монументальными фигурами, тяготением к гиперболизму, повторением излюбленных (главным образом батальных) мотивов, эпическими вариациями и т. п. 
        Поэма сложена в строфах — лессах, или тирадах, — соединенных ассонансами, из досятисложнык стихов с обязательной цезурой; число стихов в тираде колеблется от семи до семнадцати, иногда доходя до 35 стихов. В конце значительной части тирад стоит «Аой», толкуемый одними исследователями как припев, другими — как условное обозначение какого-нибудь музыкального мотива. 
       [«Песнь» начинается перечнем великих побед Карла в Испании. Лишь в Сарагосе укрепился «богопротивный Марсилий», царь сарацинский; он созывает совет своих вассалов, на котором решает обмануть франков: заключить с ними перемирие и затем нарушить его, когда франки выведут войска. Он отправляет торжественное посольство ко двору Карла.]

8

Доволен Карл, великий император: 
Его войсками Кордова взята. 
Камнями катапульт разбиты башни, 
И стоны все повергнуты во прах. 
Добыча рыцарей его богата: 
Доспехи, утварь, серебро и злато. 
Язычников там больше не осталось, 
Все крещены, кто от меча не пал. 
В саду вкруг императора собрались 
Роланд и Оливер, два смелых графа; 
Самсон и Ансейс, и Жофруа — 
Носитель королевской орифламмы, 
Жерэн, Жерэр, еще других немало, 
Пятнадцать тысяч воинов отважных 
Из милой Франции собрались там. 
В саду на белых шелковых коврах 
Цвет рыцарство французов отдыхает. 
Постарше кто, те в шахматы играют, 
Воителям младым — мечи забава; 
Средь диких роз— тенистая сосна; 
Под нею трон, весь сделанный из злата; 
На нем — владыка Франции державный. 
Седые борода и голова, 
Прекрасен толом он, горда осанка,— 
Его узнает всякий без труда. 
Послы пред императором предстали 
И говорят приветные слова. 

9

И первым Бланкаидрин заговорил: 
«Господь всевышний вас благослови, 
Да будьте неизменно им хранимы! 
Велел вам передать король Марсияий, 
Что, христианства правоту постигнув, 
Он хочет вас дарами наделить. 
Пришлет их вам в великом изобилье: 
Семьсот верблюдов и медведей диких, 
Свирепых львов и соколов ловитвы; 
Четыре сотни мулов привезти 
Должны вам серебро и злата слитки, — 
Богатства атого вам бы хватило 
С наемным войском щедро расплатиться. 
В Испании вы долго загостились, 
В Аахен, вашу тронную столицу, 
Пришло теперь вам время возвратиться. 
За вами вслед туда же поспешит, 
Как ваш вассал, мой славный властелин». 
Подъемлет руки к небу Карл великий; 
Поник главой, в раздумье погрузился. 
Аой. 

10 

В молчанье император пробыл долго, — 
Поспешным но бывало Карла слово. 
Но наконец поднял свое лицо 
И, на посла взглянувши гордо, 
Сказал ему; «Вы очень хорошо 
Сейчас здесь говорили предо мною. 
Но ведь король Марсилий до сих пор 
Непримиримым был моим врагом. 
Что обещания его не ложны, 
Чем поручиться мне Марсилий мог бы?» 
Ответил сарацин: «Он даст в залог 
Вам десять, двадцать рыцарей иль больше. 
Я сына выставить готов родного; 
Других даст царь — по крови благородней. 
В Аахепе у вас, в дворце высоком — 
В день Михаила, кто хранит на водах — 
Марсилий явится пред вашим троном, 
Чтоб получить крещенья дар святой 
В ключах, что созданы вам богом». 
Посланнику тогда сказал король: 
«Крещением спастись ему не поздно». 
Аой. 

11 

Светило солнце в этот вечер чудный. 
Поставлены в конюшни десять мулов; 
Посланникам шатер разбит в саду, 
Где ночь они в покое проведут, 
Двенадцать лучших слуг служить им будут. 
Поднялся император рано утром. 
Заутреню и мессу он прослушав, 
Баронов всех сзывает под сосну. 
Узнать он хочет мнение французов 
И, лишь узнав его, вопрос рассудит. 
Аой.

12 

На троне под сосною Карл сидел. 
Вокруг него собрались для совета 
Турпин-архиепископ , граф Ожэр, 
Ришар-старик, его племянник Генрих, 
И крабрый граф Гасконский Аселэн, 
Милон и брат его Тедбальд из Реймса; 
Пришел сюда Жерэр, пришел Жерэн 
И граф Роланд, а с ним и Оливер, 
Его товарищ доблестный и смелый. 
Французов больше тысячи собралось вместе. 
И Гапелон пришел, в душе изменник. 
И злополучный начался совет. 
Аой. 

13 

«Бароны-господа!— промолвил Карл,— 
Марсилий-царь своих послов прислал мне. 
Ему угодно из своих богатств 
Меня обильно наделить дарами: 
Медведей, львов, верблюдов обещает, 
И соколов — охоты украшенье; 
И сотни мулов с аравийским златом, 
И серебро к нему еще впридачу. 
Взамен он хочет, чтобы я оставил 
Испании пределы тот же час, 
Во Францию к себе ушел обратно. 
За мною он последует в Аахен, 
В моем дворце крещенья примет дар, 
И будет он — отныне мой вассал — 
Владеть Испанией как ленной маркой. 
Так чрез послов своих он обещал, 
Но что на сордце у него, не знаю». 
Тогда французы Карлу отвечают: 
«Здесь очень осторожными быть надо!» 
Аой.

14

Свою закончил император речь. 
Она пришлась Роланду не по сердцу, 
И на нее он так тогда ответил: 
«Вы не должны Марсилию поверить! 
Ведь мы в Испании уже семь лет. 
Я вам завоевал за это время 
Комибль и Нопль и кроме них Вальтерну, 
Сезилию, Туэлу, Балагер 
И Пинскую завоевал вам землю.
Тогда король Марсилий, лжец презренный, 
Своих послов отправил к вам с приветом. 
И каждый нес оливковую ветку, 
И каждый лгал посулом примиренья. 
Своих французов вы созвали на совет, — 
Посланникам врага он оказал доверье. 
Базанта с Базилисом, графов смелых, 
Послами вы отправили к неверным, — 
Марсилий-царь им головы отсек. 
Воюйте ж с ним, как воевали прежде. 
Вы осадите с армией своею 
Его столицы Сарагосы стены. 
Хотя б осада длилась весь ваш век, 
Вы отомстить должны за графов смерть!» 
Аой. 

15 

Попикнул император головой, 
Седую бороду свою потрогал; 
Ни слова доброго, ни слова злого 
Племяннику в ответ он не промолвил, 
Французы все молчат, лишь Галелон, 
Поднявшись, к императору подходит 
И держит перед ним такое слово: 
«Когда исполните совет дурной, —
 — Его подам ли я, иль кто другой, — 
То так поступите нам всем на горе. 
Марсилий обещает с этих пор 
Вассалом вашим сделаться покорным, 
Владеть Испанией по вашей воле, 
Припять и нашу веру, и закон. 
Тому, кто подал бы совет вам злой  
Отринуть соглашение такое, 
Никто из нас, мой государь, не дорог. 
Отвергните пустой гордыни довод, — 
Вы мудрых слушайте, а не глупцов!» 
Аой. 

16 

Заговорил премудрый Нам тогда 
(Вассала лучше не было у Карла): 
«Вы Гапелояа здесь слова слыхали; 
Совет благоразумный он вам дал. 
Его исполнить, несомненно, надо. 
Ведь вами побежден Марсилий-царь. 
Вы взяли крепости его и замки, 
Лежат во прахе стены их и башни; 
Сгорели города, в плену вассалы, 
И если просит он у вас пощады, 
Грешно ему в пощаде отказать. 
Готов он вам заложников представить, —
Зачем же воевать еще напрасно?» 
«Он хорошо сказал!» — решили франки. 
Аой. 

17 

«Бароны-господа, кого могли бы 
Отправить мы послом к царю Марсилью?» 
Тут Нэм, премудрый герцог, говорит: 
«Поеду я, когда вы мне велите. 
Перчатку мне и жезл свой вы вручите». 
Ему ответствовал король: «Приличней 
В моем совете вам дела вершить, 
А не послом в далекий путь идти. 
Не звали вас и потому садитесь». 

18 

«Бароны-господа, послать кого же 
К Марсилию, что правит в Сарагосе?» 
Сказал Роланд: «Отправлюсь я охотно». 
Граф Оливер здесь перебил его: 
«Неукротим ваш нрав и сердце гордо. 
Недолго вам с Марсилиом повздорить. 
Отправлюсь я, когда король позволит». 
Воскликнул гневно Карл: «Молчите оба! 
Обоим вам при мне остаться должно. 
Клянусь вот этой белой бородой, 
Что наживет себе беду и горе, 
Кто пэров Франции в послы предложит!» 
Французы все молчат, смущенья полны. 

19 

Тогда Турпин, архиепископ реймский, 
С такою обратился к Карлу речью: 
«Тревожить ваших франков вам зачем? 
Уже семь долгих дет в стране враждебной 
Труды и тягости они терпели. 
Вручите мне перчатку вы и жезл, 
И я к царю Марсилию поеду, 
О нем узнать и все там поразведать». 
Ответил Карл ему, зардевшись гневом: 
«Идите, сядьте на ковре том белом. 
Пока не спросят, говорить не смейте!» 
Аой. 

20 

«Так назначайте ж, рыцари-французы, — 
Карл император говорит, — кому же 
К Марсилию поехать как послу?» 
И так Роланд ответствовал ему: 
«Вам графа Ганелона предложу». 
«В том прав Роланд, — все франки судят, - 
В послы вам не найти умнее мужа». 
Граф Гапелои всем телом содрогнулся. 
Он сбросил мантию на мехе куньем,— 
Под ней была одежда на шелку. 
Его глаза расцветки изумрудной, 
Дороден телом и с широкой грудью, — 
Все пэры смотрят па пего любуясь. 
Такая мысль пришла тебе на ум? 
Роланду крикнул он: «Скажи, откуда 
Тебе ведь отчимом я прихожусь, 
В послы назначить как меня дерзнул? 
Но знай! коль бог вернуться мне присудит, 
За выбор твой тебе я отомщу, 
И месть мою вовек ты не забудешь!» 
Роланд в ответ: «Вот гордость и безумье! 
Известно всем, угроз я не страшусь. 
Посол же должен быть благоразумным, 
И если королю угодно будет, 
Я вместо вас отправиться могу». 
Аой. 

21 

«Взамен меня, — ответил Ганелон, — 
К Марсилшо поехать ты не сможешь: 
Ты не вассал, а я не твой сеньор. 
Я сам послом отправлюсь в Сарагосу. 
Но знай, что нанесенную тобою 
Обиду я отмщу тебе жестоко». 
Роланд в ответ лишь рассмеялся громко 
Аой. 

22 

Граф Ганелон, Роланда смех услышав, 
Едва ума от злобы не лишился, 
И гнев его едва не задушил: 
«Ты на меня навлек неправый выбор, 
Тебя я ненавижу от души! 
Вам, государь, меня угодно было 
Избрать к царю Марсилию в послы, 
И я готов в дорогу поспешить. 
Аой. 

23 

Отправлюсь в Сарагосу, долгу верный; 
Оттуда дикому возврата нет. 
На Карла я женат родной сестре, 
И от нее имею Бодуэна — 
Прекрасней не было детей на свете, 
Возросши, будет рыцарем отменным. 
Я завещать хочу ему в наследство 
И титулы мои, и все владенья. 
Оставлю вам его на попеченье.
Не видеть больше сына мне вовек». 
Ответил Карл: «Вы слишком мягки сердцем. 
Но ехать должно вам, раз я велел». 
Аой. 

24 

«Так подойдите, Ганелон, сюда, 
Принять посольский жезл и с ним перчатку, 
Сказал король. — Вы здесь слыхали сами: 
На вас баронов франкских выбор пал». 
«Все это сделано одним Роландом! — 
Воскликнул Ганелон. — Он навсегда 
Мне ненавистным будет оставаться. 
Враги мне — Оливер, его товарищ, 
И Франции двенадцать пэров славных 
За то, что он так дорог их сердцам. 
Пред вами, сир, я вызов им бросаю!».
«Вы в ярости, — ответил император, — 
Но ехать должно вам, раз я сказал». 
«Поеду я, но, верно, без возврата, 
Как было с Базилисом и Базантом». 
Аой. 

25 

Перчатку император дал ему, — 
Хотел бы граф не быть там в ту минуту! — 
Едва перчатки Ганелон коснулся, 
Как наземь выронил ее из рук. 
Зловещий знак французов ужаснул: 
«Он возвещает нам беду какую?» 
На это Ганелон промолвил хмуро:
 «Пусть весть о ней сеньоры вскоре ждут!» 

26

«Позвольте, государь, отправиться в дорогу, — 
Так обратился к Карлу Ганелон, — 
Зачем я медлю, если ехать должно?». 
«Пускаю нас, — сказал ому король, — 
Да будет это господу угодно». 
Посланника он осенил крестом, 
И грамоту и жезл ему он отдал. 

[Разгневанный Ганелон, поклявшись отомстить Роланду, направляется с посольством сарацинов в Сарагосу; по дороге он вступает в беседу с главой посольства Бланкандрином о том, как погубить Роланда.]